Информационный сайт о технадзоре сетей газоснабжения и строительстве газопроводов

То есть каждый россиянин мог приватизировать, прикупить «кусочек родины» и стать полноценным собственником ее богатств: нефти и газа, заводов и пароходов, жилых зданий и парикмахерской за углом.

Государство было признано неэффективным собственником, в чем граждан даже и убеждать не надо было. В 90-е годы после развала СССР стоимость жизни выросла, а сама жизнь ничего не стоила. Разрухой и бандитизмом 90-х годов до сих пор пугают новое поколение обывателей.

Ситуация в экономике действительно была катастрофической: цены взлетели, многие предприятия закрылись, налоги в бюджет не выплачивали, зарплаты задерживались. Нависла угроза остановки работы жизнеобеспечивающих предприятий транспорта, водоснабжения, электроэнергетики. Тогдашний глава ЦБ Виктор Геращенко распорядился для пополнения оборотных средств включить печатный станок. Но выпущенного в оборот 1 трлн рублей хватило ненадолго.

Тогда правительство решило собрать деньги с населения. Всю российскую собственность оценили на глазок в 1,4 трлн рублей. Каждому гражданину России Сбербанк должен был открыть именной приватизационный счет, на который должны были зачисляться деньги от продажи приватизируемого госимущества.

Это была схема, проверенная другими странами. Была и такая идея: постепенного выкупа собственности за средства, накопленные населением на «сберкнижках».

Но правительству необходимо было срочно провести приватизацию, пополнить казну и не дать стране развалиться.

Короче говоря, план с приватизационными счетами не был реализован. В итоге взяли за основу чешскую модель — чек (ваучер). Вместо открытия счетов населению решили раздать ваучеры. Бесплатно. Точнее, за 25 рублей, на которые фактически ничего нельзя уже было купить.

Номинальная стоимость ваучера составила 10 тыс. рублей, исходя из оценки госимущества. Андрей Нечаев, министр экономики России (1992-1993 годы), пояснил «Газете.Ru», что невозможно в принципе было всем стать миллионером при том количестве собственности, которая была выставлена на приватизацию.

К тому же у власти были опасения, что народ просто проигнорирует приватизацию, не поняв ее целей. Тогда идеолог приватизации Анатолий Чубайс, стоявший во главе Госимущества, придумал, как сейчас говорят, рекламную акцию.

«Чубайс, помню, агитировал, чтобы подогреть интерес к приватизации, что за ваучер можно купить два автомобиля «Волга». Неудачно агитировал», — считает Нечаев. Но схема сработала. Чеки раздали.

Поначалу от чековой приватизации выиграли так называемые «красные директора» — руководители заводов и фабрик, сформировавшихся в Советском Союзе. Нередко они принуждали работников продавать свои акции, а для стимулирования этого процесса задерживали выплату зарплаты. Бывшие советские функционеры в итоге становились единоличными собственниками фабрик, заводов, цехов, пароходов.

На самом деле купить часть госсобственности по выгодной цене могли только работники приватизируемых предприятий, остававшихся к тому времени на плаву.. Остальным, не занятым в производственной сфере, казалось, что выгоднее продать или вложить «эту бумажку» в чековый инвестиционный фонд. Эти фонды скупали за чеки акции приватизируемых предприятий.

Владельцам акций обещали большие барыши в будущем, но впоследствии большинство фондов растворились, а акции предприятий достались авторитетным товарищам.

Поскольку «красные директора» тоже не отличались финансовой грамотностью и не очень-то желали развивать вверенный им актив, то в течение нескольких лет реальными владельцами частных заводов стали финансово-промышленные группы, нередко с криминальным прошлым.

Передел собственности сопровождался кровавыми разборками. Шальные приватизационные деньги стали питательной средой для появления класса олигархов.

«Миллионы граждан были обмануты мошенниками. Мы помним многочисленные финансовые пирамиды на базе ваучерных фондов, когда у людей забрали ваучеры и потом украли их имущество, при этом заработав сверхприбыли и использовав их для приобретения государственных активов», — говорит Сергей Глазьев, советник президента РФ.

Он напомнил, что согласно отчету Генпрокуратуры Государственной думе, на один случай приватизации в среднем было зафиксировано одно преступление. В общем, объегорили-обгайдарили, возмущались россияне.

В последующем приватизационные деньги осели в инвесткомпаниях и частных банках, зарегистрированных в офшорах. И только в этом году Кремлем официально было объявлено, что олигархов в России нет.

Последствия ваучерной приватизации оказались катастрофичными и для граждан, и для бизнеса и для государства.

Как отмечает Глазьев, «приватизировались не целостные производственно-технологические комплексы, способные к самостоятельному воспроизводству, а приватизировались юридические лица, которые в большинстве своем являлись производственно-хозяйственными единицами и никогда не функционировали в качестве целостных предприятий». Вследствие этого экономика «распалась на нежизнеспособные кусочки, большинство из которых оказались неконкурентоспособными, потеряли связь с партнерами по кооперации и свернули свою деятельность».

То есть приватизация 1992 – 1994 годов обернулась для страны экономической катастрофой, уверен Глазьев. И закончилась она госпереворотом, который зафиксировал криминализацию российского общества.

«Попытка Верховного Совета воспрепятствовать хаотизации российской экономики и ее раздроблению, разграблению и криминализации привела, как вы знаете, к госперевороту, расстрелу Верховного Совета в 1993 году и к формированию криминально-олигархической диктатуры, которую можно назвать «какократией» — властью худших», — оценивает Глазьев.

Дееспособность государственной власти резко снизилась и только в 2000 - х государство восстановило структуру управления.

А подавляющее большинство граждан и вовсе ничего не получило от приватизации. Сергей Календжян, доктор экономических наук, сокурсник по МГУ Андрея Нечаева и Егора Гайдара вспоминал, что часть денег потратил на покупку акций «Газпрома», «Регионнефтегаза» и на акции магазина «Березка», торговавшего за валюту импортными товарами, не доступными за рубли.

«Мне казалось, что это выгодное вложение, но «Березка» обанкротилась вместе с моей мини-долей. Еще меня окучивали фонды, предлагавшие продать акции. Я в итоге так и сделал спустя несколько лет. Выручил какую-то смешную сумму. Сколько именно, не могу даже вспомнить. В общем, вся эта приватизация прошла мимо меня фактически. Как и большинства граждан», — резюмирует Календжян.

Страну облетела анекдотическая история о том, как житель села Энергетик Владимирской области Владимир Кувшинов пытался отсудить у Чубайса обещанные две «Волги», на то время это был самый дорогой отечественный автомобиль.

Кувшинов отправил Чубайсу письмо, в котором просил совета, куда вложить ваучер, чтобы получить две «Волги». Чубайс посоветовал прикупить акции «Научного института лёгких сплавов». Не получил ни акций, ни «Волги».

Обратился в суд, но тут истек срок для подачи иска.

Многие россияне вообще не представляли, что с этим ваучером делать. Цена ваучеров падала с каждым месяцем и дошла до 3-4 тысяч рублей к середине 1993 года. Многие россияне просто продали или поменяли свои ваучеры на несколько пачек страшно дефицитного тогда стирального порошка или пару бутылок водки.

Экс-министр экономики (с 1994 по 1997 годы) Евгений Ясин вспоминал, что обещание Чубайсом двух «Волг» было «чисто пропагандистской задачей». Ясин убежден, что «приватизация справедливой не бывает» в принципе.

Критикам своей модели приватизации Чубайс отвечает так: в 90-е нужно выбирать между честной и нечестной приватизацией было невозможно. Выбор если и был, то «между бандитским коммунизмом и бандитским капитализмом».

В стране действительно появилась частная собственность. А это гарантировало невозврат к коммунизму. Но какой ценой? Соцопросы показывают, что россияне, спустя даже 27 лет после начала приватизации в России, не в восторге от капитализма по Чубайсу.

Россияне убеждены, что рыночные реформы приводят к ухудшению качества жизни, ругают либералов и мечтают о «сильной руке».

Научный руководитель Института экономики РАН Руслан Гринберг заявил в беседе с корреспондентом «Газеты.Ru», что приватизация, проведенная с наскоку и любой ценой, нанесла психологическую травму российскому народу.

Невозможно заставить людей полюбить реформы, если они ухудшают твое материальное положение, считает эксперт.

«Идея приватизации была скомпрометирована теми людьми, которые назвали себя либералами, таковыми не являясь. Они если и были либералами, то вульгарно-инфантильными, и уж точно корыстолюбивыми и властолюбивыми. Проповедовали, как говорят немцы, пить воду, а сами пили вино», — отмечает Гринберг.

По его словам, народ в 90-х «поверил в рынок, как в коммунизм, а теперь питает отвращение к либеральным реформам, стремление к свободному выбору дискредитировано, потому что обманули». «Народу говорили, потерпите до осени, а потом заживете, как в Люксембурге, а в итоге все богатства оказались у олигархов», — заключает Гринберг.

Название: Газета.Ru (Gazeta.Ru)